кто-то пассивный оратор, кто-то активный гей, кто-то сдаёт бутылки, кто-то сдаёт людей...
Ей уже не нужно вот это время – когда он раскается. Когда он попробует внедриться в её сознание. Она помнит итак, как он рисует глазами овал лица, как он спит, как перехватывает дыхание, когда опускается…чтобы жарко поцеловать её, - страстную, манерную, одержимую. С влажной пометкой вечности между бёдрами. Было бы верно, если бы каждый из них удушил её. Вот такую – ничейную, крайне гордую.
Ей уже не нужно что-то выдерживать и выискивать. Судьбы прописаны с точностью до сожжения. Она была бы отличной шлюхой, авантюристкой, но… стала лишь женщиной, которая ищет Гения. В каждом из них – полотнами, катастрофами, пьяными днями и трезвыми чудо-случками. Нет им числа – бессчётными, или сотыми. Тысячными. Она выбирает лучшего.
Она ненавидит их прошлое, настоящее. Всю эту серую пыль их непонимания.
Она верует в ночи и дни, которые предстоят ещё. Она выбирает место – быть может, Дания?.. А ты не предай её. Она невозможно тонкая. Смотришь на свет и вся тоска сквозь неё просвечивает. Она хочет быть верной, любимой, родить ребёнка, и... сделать счастливым целое человечество.
Татьяна Ткачева-Демидова
Ей уже не нужно что-то выдерживать и выискивать. Судьбы прописаны с точностью до сожжения. Она была бы отличной шлюхой, авантюристкой, но… стала лишь женщиной, которая ищет Гения. В каждом из них – полотнами, катастрофами, пьяными днями и трезвыми чудо-случками. Нет им числа – бессчётными, или сотыми. Тысячными. Она выбирает лучшего.
Она ненавидит их прошлое, настоящее. Всю эту серую пыль их непонимания.
Она верует в ночи и дни, которые предстоят ещё. Она выбирает место – быть может, Дания?.. А ты не предай её. Она невозможно тонкая. Смотришь на свет и вся тоска сквозь неё просвечивает. Она хочет быть верной, любимой, родить ребёнка, и... сделать счастливым целое человечество.
Татьяна Ткачева-Демидова